Бумажная принцесса - Страница 57

Глава 20

В поместье я возвращаюсь с Истоном на заднем сидении, потому что Рид всё бубнил, что не доверяет мне ехать одной. Мне хочется возразить, что я прекрасно добралась до верфи в полном одиночестве, но пока лучше промолчать. Рид явно не в настроении, чтобы с ним спорить.

После Каннингхэма он дрался с еще двумя парнями и победил обоих. По пути домой Истон посчитал выигранные деньги: получилось восемь тысяч. Это кажется каплей в море по сравнению с тем состоянием, которым они обладают, но Истон сообщает мне, что деньги, заработанные собственной кровью, куда милее сердцу.

Но на Риде ни царапинки. Думаю, у него не останется даже синяков. Настолько яростными и мощными были сегодня его удары.

Остановившись на подъездной дорожке, я глушу мотор, но остаюсь в машине, потому что Рид остается в своей. Истон не задерживается – засунув деньги в карман, он выпрыгивает из внедорожника и идет в сторону черного входа, ни разу не оглянувшись.

Когда Рид наконец вылезает из джипа, я делаю то же самое. Мы стоим в десяти шагах друг от друга, и наши взгляды встречаются. Ненависть в глазах Рида, его стиснутые челюсти – глядя на него, я ощущаю смертельную усталость. Я устала, но не потому что сейчас почти два часа ночи, а я встала в семь.

Я устала от ненависти, которая исходит от Рида каждый раз, когда он видит меня. Я устала бороться с ним. Я устала от игр, напряжения и нескончаемой вражды.

Я делаю шаг к нему.

Парень поворачивается ко мне спиной и исчезает за углом дома.

Ну нет. Только не сейчас. Он не сможет убежать от меня. Я не позволю.

Я бегу за ним и благодарю Бога за то, что вокруг дома загораются лампы с датчиком движения. Они ведут меня на задний двор и дальше, на тропинку, которая спускается к берегу.

У Рида фора в шесть метров и преимущество в том, что он прожил здесь всю свою жизнь. Ему с легкостью удается обходить валуны, разбросанные по пляжу, и вот он уже у кромки океана.

Я все еще бреду по гальке вперемешку с песком, а Рид уже скидывает обувь, стягивает носки и входит в воду. Похоже, ему плевать, что штанины промокнут.

Ночь поздняя, но не темная. Луна освещает красивое лицо Рида. Его плечи опущены, и он проводит руками по волосам, когда я, наконец, встаю рядом с ним.

– Разве мы сегодня не достаточно мучили друг друга? – В его голосе слышится усталость.

Я тяжело вздыхаю.

– Насыщенный был денек, да?

– Ты привязала меня к креслу, – сердито напоминает мне он.

– Ты это заслужил.

Какое-то время мы просто стоим в тишине. Я тоже сбрасываю кроссовки, шагаю вперед и тут же взвизгиваю, когда ледяная вода касается моих ног. Рид усмехается.

– Атлантический океан всегда такой холодный? – Вопрос сам срывается с языка.

– Да.

Я смотрю на воду и слушаю, как волны бьются о берег. Снова вздыхаю.

– Рид, это больше не может продолжаться.

Он молчит.

– Я серьезно. – Схватив за руку, я разворачиваю парня лицом к себе. Его синие глаза смотрят на меня без всякого выражения, но уж лучше так, чем с обычным презрением. – Я больше не хочу бороться. Я устала от этой вражды.

– Тогда уезжай.

– Я уже говорила тебе, я здесь, чтобы остаться. Чтобы учиться в школе, закончить ее и поступить в колледж.

– Так я тебе и поверил!

Я раздраженно рычу.

– Ты хочешь услышать от меня что-то другое? Отлично, мне есть что сказать. Я не спала с твоим отцом, Рид. И никогда не собиралась, потому что, во-первых, это мерзко, а во-вторых, это мерзко. Он мой опекун, и я ценю все, что он для меня сделал. Так есть. И так будет.

Рид, засунув руки в карманы, продолжает молчать.

– Сегодня на яхте мы с Каллумом только разговаривали. Он рассказал мне о моем отце, и если честно, я по-прежнему не могу разобраться в своих чувствах. Я никогда не встречала Стива, но услышав о нем столько всего, даже не знаю, понравился бы он мне. Но я не могу изменить тот факт, что он мой отец, понимаешь? И ты не можешь продолжать использовать это против меня. Я не просила Стива переспать с моей мамой, чтобы она забеременела, и я не просила твоего отца врываться в мою жизнь и привозить меня сюда.

Рид язвительно усмехается.

– Ты хочешь сказать, что предпочла бы по-прежнему снимать с себя одежду за деньги?

– Прямо сейчас? Да, – признаюсь я. – По крайней мере, я знала, чего ждать от жизни. Я знала, кому доверять, а от кого держаться подальше. Можешь говорить что хочешь о стриптизе, но никто, ни одна живая душа за все мое время работы в клубе не назвала меня шлюхой или проституткой.

Рид закатывает глаза.

– Ну да, это же такая уважаемая профессия.

– Это средство заработка, – парирую я. – А когда тебе пятнадцать и тебе нужно оплачивать медицинские счета твоей умирающей матери, это способ выживания. Ты не знаешь меня. Ты не знаешь ничего обо мне, и ты даже не пытался узнать, так что не тебе меня судить. Не тебе поливать дерьмом то, о чем ты понятия не имеешь.

Его фигура снова напоминает каменное изваяние. Он делает шаг вперед, и вода ударяется о мои голые лодыжки.

– Ты не знаешь меня, – повторяю я.

Парень мрачно смотрит на меня.

– Я знаю достаточно.

– Я девственница, это ты знаешь? – Слова слетают с языка прежде, чем я успеваю остановить их, и Рид изумленно вздрагивает.

Но тут же приходит в себя, на лице снова застыло циничное выражение.

– Конечно, Элла. Ты девственница.

– Это правда. – От стыда мои щеки краснеют, хотя я сама не понимаю, чего стыжусь. – Ты можешь и дальше продолжать считать меня шлюхой, но это ошибка. Мама заболела, когда мне было пятнадцать – откуда, черт возьми, у меня было время, чтобы спать с парнями?