Бумажная принцесса - Страница 34

К оглавлению

Близнец, что стоит у плиты, замечает меня в дверном проеме и хмурится.

– На что пялишься?

Я пожимаю плечами.

– Да так, смотрю, как ты сжигаешь свой ужин.

Он мигом поворачивается к сковороде и издает стон, обнаружив поднимающийся оттуда дымок.

– Проклятье! Себ, дай прихватку!

Господи, эти мальчишки и правда ни на что не годятся. И что, скажите на милость, он собирается делать с прихваткой?

Ответ приходит сам собой, когда Сойер надевает брошенную братом прихватку и поднимает сковороду за ручку, которая, если, конечно, сковорода не бракованная, и не должна быть горячей. Я с наслаждением наблюдаю за тем, как близнецы пытаются спасти свой ужин, и мне не удается сдержать смешок, когда горячее масло выплескивается из сковороды и обжигает открытую кожу на запястье Сойера.

Он вопит от боли, в то время как его брат выключает конфорку. И затем они оба с разочарованием смотрят на сожженную курицу с лапшой.

– Овсяные хлопья? – спрашивает Себастиан.

Сойер вздыхает.

Даже несмотря на повисший в воздухе отвратительный запах гари, мой живот продолжает урчать, и я подхожу к стене с полками и шкафчиками и начинаю доставать нужные ингредиенты. Близнецы с опаской наблюдают за мной.

– Я собираюсь сварить спагетти, – не оборачиваясь, говорю я. – Вы будете?

После долгого молчания один все-таки бурчит «да». За ним и второй.

Я молча готовлю ужин, в то время как парни сидят за столом – ленивые, наглые Ройалы во всей своей красе – и даже не предлагают помочь. Спустя двадцать минут мы втроем едим спагетти. Снова в полной тишине.

Под конец ужина входит Истон и тут же прищуривается, когда замечает меня, убирающую тарелку в посудомоечную машину. Потом он смотрит в сторону стола, где его братья уминают по второй порции.

– Сандра вернулась из отпуска?

Себастиан качает головой и засовывает в рот полную вилку спагетти.

Его брат-близнец кивает на меня головой.

– Она приготовила.

– У нее есть имя, – сухо говорю я. – И добро пожаловать на ужин. Неблагодарные засранцы. – Последнее предложение я бормочу себе под нос, когда выхожу из кухни.

Но вместо того, чтобы вернуться в свою комнату, я вдруг иду в библиотеку. Как-то Каллум показал мне ее, и я по-прежнему испытываю благоговейный трепет от такого огромного количества находящихся здесь книг.

Встроенные полки поднимаются до самого потолка, и для того, чтобы добраться до самых верхних, рядом приставлена старая лестница. В противоположной части комнаты обустроена уютная зона отдыха – два мягких кресла перед современным камином.

Читать мне не хочется, но я все равно плюхаюсь в одно из кресел, вдыхая запах кожи и старых книг. Но как только мой взгляд опускается на полку над камином, пульс тут же ускоряется. На каменной поверхности расставлены фотографии, и одна из них особенно привлекает мое внимание. Это снимок молодого Каллума в форме ВМФ, его рука заброшена на плечо высокого блондина, тоже в форме.

Должно быть, это и есть Стив О’Халлоран. Мой отец.

Я рассматриваю его точеное лицо, голубые глаза, которые, кажется, озорно поблескивают, глядя в объектив фотоаппарата. У меня его глаза. И мои светлые волосы точно такого же оттенка, как у него.

За спиной раздаются шаги, и, обернувшись, я вижу входящего в библиотеку Истона.

– Слышал, сегодня ты пыталась убить моего брата, – растягивая слова, говорит парень.

– Он заслужил. – Я снова поворачиваюсь к нему спиной, но Истон подходит и встает рядом со мной. Боковым зрением замечаю каменное выражение его лица.

– Давай начистоту. Ты реально думала, что появишься тут, повиснув на руке нашего отца, и мы совершенно спокойно к этому отнесемся?

– Мне от вашего отца ничего не нужно. Он мой опекун.

– Да? Посмотри мне в глаза и скажи, что не трахаешься с моим папочкой.

Господи боже мой. Стиснув зубы, я встречаюсь с его мрачным взглядом и говорю:

– Я не трахаюсь с твоим отцом. И меня тошнит даже от одной мысли об этом.

Парень пожимает плечами.

– Я бы не удивился. Он любит молоденьких.

Это явный намек на Брук, но я не комментирую его слова. Мой взгляд вновь устремляется на каминную полку.

Мы с Истоном храним молчание так долго, что я начинаю задаваться вопросом, почему он все еще здесь.

– Дядя Стив был крутым мужиком, – наконец произносит он. – Телки скидывали с себя трусики, когда он входил в комнату.

Фу! Фу! Фу! Вряд ли кому-то захочется узнавать такие подробности о своем отце.

– А каким он был еще? – пересилив себя, спрашиваю я.

– Мужик как мужик. Мы не особо много времени проводили в его компании. Он всегда зависал в кабинете моего отца. Они могли просидеть вдвоем за разговорами несколько часов. – В голосе Истона слышится горечь.

– О, твой папочка любил моего папочку больше, чем вас? Поэтому вы так сильно меня ненавидите?

Он закатывает глаза.

– Сделай одолжение, перестань дразнить моего брата. Если ты и дальше продолжишь его провоцировать, пострадаешь сама.

– К чему это предостережение? Разве ты сам хочешь не этого – чтобы я страдала?

Парень ничего не отвечает, отходит от камина и оставляет меня одну, а я продолжаю смотреть на фотографию своего отца.

В полночь меня будят приглушенные голоса, которые доносятся из коридора рядом с дверью в мою спальню. Я плохо соображаю, но голос Рида узнаю сразу, и хотя лежу на кровати, все равно чувствую слабость в коленях.

Я не видела его с нашей ссоры в машине. Когда он вернулся после ужина с Каллумом, я уже снова заперлась в своей комнате, но, судя по разъяренным тяжелым шагам и хлопнувшей двери, вечер прошел не очень хорошо.